У меня тут каким-то странным образом зима новых открытий намечается. Очень много мыслей и почти ноль уходит втекст. Темы одни и те же, а вот соображения постепенно меняются. Говорю же, все меняется, а я тут пытаюсь в очередной раз заново научиться писать. По всем фронтам открытия. Сегодня вот слушаю в аудио формате лекции Жаринова, по слову которого я попала на зарубежный филфак. Один прекрасный преподаватель определил направление обучения, другой, Негреев, конкретный ВУЗ, и вот я тут. Теперь это уже мои слова, когда я их цитирую, это уже моя судьба, мой выбор. Я очень легко внушаема, это правда, однако это не значит, что мой выбор - случайность, или еще что-то в этом роде.

Постепенно в голове накапливаются крупицы информации и постепенно меняют мои взгляды на привычные вещи. Жаринов когда-то заставил поверить, что лучшие писатели это профессора, это те, кто знает, понимает и любит литературу; несколько друзей\знакомых когда-то заставили поверить в то, что писать стоит, а кто сказал, что я сдалась? Богословские дисциплины постепенно не склоняют меня к христианству, но открывают его истинное значение, хотя я по-прежнему не скажу, что оно мне целиком и полностью нравится. Я открываю для себя мир мудрых людей, глубже вникаю в их мысли и чувства, все меньше и меньше остается поверхностных взглядов.

А еще у меня растут аппетиты. Чем больше мне рассказывают, тем шире картины предстают передо мной. Странно вспоминать, что когда-то я не могла, вернее, не умела заглядывать в будущее, а прошлого у меня почти не было. К слову о прошлом. Тут тоже все переворачивается с ног на голову. Что я всегда говорила? Я ценила каждую буковку. Многое действительно перечитывала, но недавно первый раз подумала о том, чтобы все удалить. Без сожалений, без лишних размышлений. Я никогда не смогу все удалить, слишком Плюшкин, чтобы суметь. Сейчас даже завидую тем, кто может вот так легко разрывать, удалять, выбрасывать, сжигать. А я бережливая. Не могу так просто избавиться от прошлого, а сейчас думаю о том, что хотела бы сбросить его с себя. Впервые в своей жизни признаюсь самой себе в действительно важных вещах. Я такая гордая, божемой, что не могла признать в себе отступление от принципов, однажды и так абсолютно принятых за верные. Например: «никогда не жалеть о прошлом». Это один из моих абсолютов. Признаться себе, что я о чем-то жалею было недопустимо начиная с 2011 года. Я всегда говорила себе, что именно те события, которые имели место в моей жизни, привели меня к тому, кто я есть сейчас. Ни разу не позволяла себе ни на миллиметр отойти от этого утверждения. Никаких мыслей о том, что мог быть и другой путь, более правильный, менее болезненный, который привел бы к тому же результату, а может быть, что я могла бы быть лучше, добрее, чем я есть сейчас. Нет, ну я же и так хорошая. Я всегда считала себя такой. Самодовольно. Я делала многое, проводила разнообразные манипуляции над своими мыслями, чтобы любить и принимать себя. А правда в том, что я НЕНАВИЖУ до боли, синяков и кровавых подтеков очень значительную часть своего прошлого. Подвох в том, что пока я не могла в этом признаться, я продолжала тянуть это прошлое в свое настоящее. Что может быть глупее, чем делать то, что ты ненавидишь? И я даже не могу себе пока толком объяснить, почему я продолжала это делать. Никаких объяснений. Пустая голова. Удовольствие? Да не сказала бы. Отвращения, унижения и ненависти было гораздо больше. Но кому нравится называть себя шлюхой? НИКОМУ, скажу я вам, тем немногочисленным, у которых я хочу попросить прощения за этот вброс.

О чем это я? Так вот, у меня сейчас такой период в жизни, когда я учусь брать себя за шкирку и менять все, быть резкой, еще более прямолинейной, быть честной, заново учу себя ни от чего не убегать. Самое сложное это вскрывать старые и покрытые десятками слоев раны. Заросшие, загнившие внутри, пропитанные страхом и одиночеством. А какими еще они должны быть, какими еще они могут быть? Вот такой вопрос: а от чего я отталкиваюсь, когда пишу все эти сообщения дневнику, пустоте, неизвестному читателю, самой себе, не важно? Признаться себе в том, что форму моих мыслей и их направление даже тогда, когда я пишу, вроде как, для себя, определяет обязательный читатель - это достаточно непросто. Углы, которые я сглаживаю, темы, от которых вроде не ухожу, но преподношу в определенном свете. Но если я всегда буду отталкиваться от этого, то никогда не смогу найти выход, буду лишь топтаться на месте. Как вскрыть загноившуюся болячку перед тем, кто не выносит таких мерзостей, предпочтет отвернутся и не смотреть? Или еще одна зацепка: мой обязательный читатель сам стоит в тупике, а может их даже двое, и оба в одинаковом тупике, и вот я понимаю, что даже если я не могу им помочь, ну совсем никак, и несмотря на то, что все мои слова проходят у них мимо ушей, я беспокоюсь и волнуюсь за них. И тут вступает в силу такая маленькая фишка. Если я на секунду поверну в противоположную сторону, к ним, то они укоренятся в своих тупиках, и я помогу им пустить корни, сделаю то, чего меньше всего хочу. Я никогда не задумывалась о том, насколько и где честна. Помните, я же хорошая, я всегда честная, искренняя такая, поэтому меня так легко обмануть, внушить. А я как бы ребенок такой, не несущий даже за себя толком ответственность. Виноват кто угодно, только не я. И конечно же «я не собираюсь меняться». Потому что именно такой я себе нравлюсь, ответ прост. А как же считать себя хорошей, признавая, что и ложь, и другие грехи мне не чужды? Как продолжать себя любить, если признать себя не невинной овечкой? Куда запихивать обостренное чувство справедливости, в какой-то момент заставлявшее меня мечтать об уничтожении человечества, а в другой период громко заявлять: «я люблю всех людей, я люблю весь мир!» и не видеть в своих громких заявлениях ни малейшей фальши? Когда у меня где-то что-то начинает трещать по швам, я либо закрываю на это глаза, либо отворачиваюсь, либо с миленькой улыбкой зашпаклевываю трещины, улыбаюсь дальше. Вы все давно должны были заметить, что мои улыбки лживы, а я ведь постоянно улыбаюсь. СРЫВ, БЛЯТЬ, ПОКРОВОВ. Не, извините, тут меня уже реально понесло. Но суть остается. Я далеко не невинная овечка, и за мной числится достаточно черных поступков, которые я обычно пытаюсь искупить еще большим дерьмом. Даа, дерьма и правда очень много. И я всегда мечтала взять ножницы и вырезать его из себя, забыть, никогда больше не вспоминать, смотреть либо вперед, либо назад на светлое и хорошее. Мне все кажется, что обычно люди так и делают. Лепят из своих воспоминаний то, что им больше понравится, и довольствуются тем, что получилось, а когда оно вдруг вскакивает в настоящем, то обходят на милю. Я всегда делала наоборот. Я ДУРА, которая ненавидит проигрывать кому бы то ни было, особенно пресловутому большинству или всем. То есть этому обобщенному, воображаемому и иллюзорному моему, которое неизменно рисуется как бы само. Ах да, «ненависть это плохо, она вредит только человеку, который ее испытывает», говорит Полиночка, «я только один раз в жизни ненавидела», говорит Полиночка, когда на самом деле почти каждый день пропитан этим чувством. «Мир добр», говорит Полиночка, внушает другим, внушает себе, упорно верует. «Я верю в людей», повторяет как болванчик, Полиночка, а потом на введении в православное вероучение осознает, насколько недостаточны для нее эти объяснения, насколько пусто внутри, насколько огромно то чувство неудовлетворенности, оставляемое каждым, кто доказывает то, во что я верю, верно? Если я верю, то зачем мне доказательства? А они мне необходимы, я уже который год задыхаюсь без доказательств, без объяснений, и продолжаю тянуть себя к свету и добру, потому что оно есть, потому что оно правильно, потому что так НАДО. А мне мало. Я пришла к религии, думая, что наконец нашла то, что ответит на все мои вопросы, а на самом деле ответит на один единственный и главный вопрос моей жизни: действительно ли добро всегда побеждает зло? Вот такая вот я сказочница, слабая принцесска, в одиннадцатилетнем возрасте я собирала журналы с этим названием и все детство сотни раз пересматривала «принцессу-лебедь». А когда выросла из барби и принцесс, переключилась на аниме-героев, и там все то же самое. Детские вопросы самые важные, самые животрепещущие, а я научилась игнорировать то, что важнее всего, потому что хотела быть взрослой. Потому что нужно формулировать по-другому, потому что нужно искать ответы на другие вопросы. Кто-то там говорил, что вопросы важнее ответов. Брехня все это. Невозможно жить без ответов, свихнешься. А я уже много раз должна была двинуться рассудком от всего того дерьма, в которое раз за разом себя бросала. Измазалась, дура, как только не утонула еще. И вот вам внезапный ответ: я не утонула ТОЛЬКО потому, что я все еще та принцесска, и меня спасает аниме. Есть только один подвох, одна такая уловка. Оно дает не ответы, а как бы иллюзию ответов. Дает модели, действительные для идеального, магического, фентезийного мира, но не для реального. А я, увы, живу в реальном. Телом, но не головой. Вот вам и романтическое двоемирие.

Самое время изучать средневековую литературу и литературу эпохи возрождения, самое время изучать эти периоды, самое время погрузиться в эпоху рыцарей, в которой мне с самого начала самое место. Может быть, изучив ее получше, я наконец пойму, что мне делать и как жить. Время для просмотра «Игры престолов» подобрано идеально.

Что-то вроде: "пора избавляться от крайностей". Перескочить от мгновенной привязанности, полного доверия и неспособности принять то, что люди уходят, к полному недоверию, постоянным подозрением и перманентной внутренней готовности забыть и стереть человека. Думаю, так бы все и продолжалось, если бы не появилась Марина. Я продолжаю удивляться тому, что она осталась рядом несмотря на все мои посты-размышления о дружбе, утверждения, что мне наплевать на окружающих и дружить я не умею. Она почему-то осталась, смирилась и продолжила появляться, слушать и интересоваться, а еще постепенно открываться. Самый интровертный интроверт, подпустивший меня к себе так близко. Человек, объяснивший мне, что поток речи в процессе коммуникации с кем-либо вовсе не обязательно должен быть непрекращающимся, научивший молчать, и при этом не чувствовать себя виноватой или обязанной. Сейчас уже минут 15-20 я точно могу промолчать, если это с ней или с Олей, наверное. И мне не будет тягостно. Правда, дольше уж точно не получится, но уже успех. Вот так время шло, почти ничего не менялось, а потом я вдруг поняла, что соскучилась. То ли в конце лета, то ли уже в начале осени. Первый раз. И тут уже, развивая анализ собственных ощущений, увидела, что эта тихая девочка каким-то образом достаточно сильно меня к себе привязала. Теперь вот учусь искать середины, общаюсь с людьми, позволяю себе подпускать их, потому что Марина уже разрушила стену, до того, как я успела осознать, что между мной и окружающими эта стена вообще есть.

Так и тянет в конце написать что-то пафосное про неожиданности, судьбу и еще что-нибудь в этом роде. Но лучше просто написать, что я рада, что встретила тебя, Марин.

Вопрос на засыпку: как ничего не упустить? Теперь каждое утро и каждый вечер я пишу себе списки. Успеваю больше, забываю реже, но списки почти никогда не оказываются выполненными полностью. До сессии осталось чуть больше месяца, и если по большинству предметов я рассчитываю на то, что я справлюсь, то с античкой все совсем плохо. Конспект поэтики не написан, к реферату не приступала, а в субботу контрольная по греции, и тут тоже полный ноль. Сто пятьдесят страниц одиссеи, столько же илиады, Кун в процессе, Лосев в планах, но ведь это – ничто. И это я ругалась на тех, кто читает в кратком содержании? Но… Я ведь потом все восполню, верно? Обязательно все прочитаю. Я пришла сюда совсем не за поверхностными знаниями. Вроде как пашу почти круглые сутки, особенно учитывая то, во сколько я регулярно поднимаюсь. Сегодня вот снова в два. Но при этом по каждому предмету нужно догонять, все время нестись вперед, но граница удовлетворительности результата все равно всегда дальше. И до нее не добраться. Или все же возможно? Глаза разбегаются. Помимо учебы столько еще всего хочется. Теннис, консерватория, аниме просто не дает себя забыть. Физкультура, бассейн. И еще Ваня со своими наездами. Ту переписку нужно еще раз перечитать, уже на свежую голову, и подумать, что можно сделать. Я ко всему подхожу с рациональной стороны, до тех пор пока вдруг не расплываюсь жидкостью непонятной консистенции. Тут уж все подсчеты, время, все улетает и перестает быть значимым. Как будто голова, поделенная сеткой таблицы, где в каждую графу непременно нужно внести чрезвычайно важные данные, вдруг теряет все эти линии, границы, данные путаются и оказываются где-то в зоне бокового зрения, где все только расплывается. А в центре остаются сомнения, какие-то метафизические мысли, часто не имеющие никакого отношения к реальности. Вот она я, реальная, настоящая, меня можно потрогать или услышать, можно увидеть результат моей ежедневной деятельности. А потом я вдруг останавливаюсь, время замирает, будто нет никаких дел, и я сижу, уставившись в одну точку, или бегаю невидящими глазами по пустым объектам. Я перемещаюсь в прошлое, строю какие-то несостоятельные логические цепочки в том, чего нельзя до конца осмыслить или понять. Пытаюсь сделать боль понятной и простой, и чувствую пустоту от того, что у меня ничего не выходит. Дерьмовое здесь, вероятно, то, что в такие моменты я смотрю именно в прошлое, а не в будущее или попытки осмысления настоящего. Нет ни единого намека. Когда я стала так откровенно ЖИТЬ прошлым, и почему ничего не замечала, пока Ваня не ткнул меня в это носом? И главное: могу ли я управлять своими мыслями сейчас, когда хотя бы как-то смогла осмыслить проблему? Смотрю в окно в электричке, и вдруг взгляд цепляется за уже знакомую надпись: «не дай себя сломать». Может быть, именно в этом вся суть? Я несусь, почти не останавливаясь. Так как я не успеваю и недовольна собой, в те редкие моменты, когда мир замирает, я не думаю о настоящем. Будущее пусто, потому что в моем сознании его уже давно перечеркнуло прошлое. У меня нет сил смотреть вперед, и мне не хочется этого делать. Мне банально страшно. Я зациклена, и не знаю, как выйти из замкнутого круга. Все, что мне остается: учиться, пытаться, стараться позволять себе смотреть вперед и на себя сверху. Я не буду ничего обещать ни себе, ни, тем более, кому-то другому. Просто нужно помнить о том, что так не может продолжаться вечно, и что нужно что-то менять. Если однажды я ломала все для другого, то заново строить придется для самой себя. Оправдания сойдут для кого угодно другого, но только не для меня. Себе то не ври.

Сегодня поняла, что без учебы я совсем пуста. Стоит мне перестать заниматься, как я утону в непроглядном тумане. Я не буду выбираться из дома, не заставлю себя делать хоть что-то полезное, сил не будет даже на то, чтобы пройтись до магазина. Остановка в учебе - остановка в жизни. Я такая слабая. Мне хочется, чтобы кто-то спас меня.

В пятницу я накурилась, и когда я ехала на самокате на каблуках в совершенно незнакомое мне место на вписку, ночью, с людьми, которых я знаю лишь на поверхностном уровне, Радомир сказал мне, что я слишком хорошо строю из себя жертву. Повод задуматься: а что из того, что я о себе знаю - правда?

Не паникуй. Будь готова ко всему. Будь готова прийти и молчать, будь готова на каждом перерыве утыкаться в музыку, как когда-то давно, раньше, будь готова снести любые взгляды, придирки, открытую неприязнь, неодобрение. Будь готова к чему угодно. Ничто не должно сломить тебя. Продолжай учиться. Будь готова молчать, что бы не случилось - молчать. Будь готова сдержать не только слезы, но даже любую дрожь мускулов, будь готова сдержать смех, презрение и негодование в своих глазах. Помни, всегда помни, что весь твой мир у тебя внутри и никто никогда не был и не будет в силах отнять его у тебя. Не забывай, что у тебя можно отнять все, кроме тебя самой. Будь готова противостоять не внешне, а внутренне, будь готова быть камнем, стойким до любых ударов. Будь готова выставить руки вперед, падая, будь готова к тому, что никто не подхватит тебя в полете. Будь готова к тому, что даже если ты думала, что ты можешь доверять кому-то, это может оказаться ложью. Будь готова увидеть, принять и смириться с этой ложью. Будь готова закрыть глаза на одну секунду, а открыть их уже будучи уверенной в том, что ничто не может тебя убить, но сумей скрыть и тот огонь, который заполыхает в глазах в тот момент. Его тоже никому не стоит видеть. Будь готова к одиночеству, и оно не сможет тебя опечалить: "если выучиться разлуке, то не трудно ее суметь". Помни, ты никогда не можешь знать наверняка, чего ожидать от мира, который тебя окружает, поэтому БУДЬ ГОТОВА пережить все.

Я тут вспомнила, правда не сейчас, а еще утром, но не записала, только захотела записать, что был еще один раз, кроме первого (или одного из первых) похода в консерваторию, когда я плакала при Диме. Я смутно помню мамину комнату, кровать, очередной сеанс разговоров о том, что он меня мучает. Разговаривали, разговаривали, а потом меня прорвало. Смутно всплывает перед глазами его удивленное лицо. Моим слезам он мог только удивляться, а не успокаивать, сочувствовать, переживать или еще что-то в этом роде. Все наши отношения, точнее воспоминания о них, это только моя квартира, в основном мамина комната, или посиделки у меня на кресле, разговоры, или на кухне я ему готовлю или просто смотрю, как он кушает. Около десятка или двух поездок куда-либо, в основном в консерваторию, пара десятков совместных фотографий с летней поездки на роуп джамп. Кроме этого, собственно, почти ничего и нет. Реки слез и океаны боли, бесконечные волны беспокойства и нервов. А позитивного? Я была счастливей, чем сейчас, это очевидно. Прошел год, как все закончилось, я продолжаю хоть и не каждый день, но все же слишком часто для такого промежутка времени думать о прошлом. Хорошо, что я научилась отделять настоящее от прошлого, но сколько можно жить вне настоящего времени? Начинала с Нервов – будем друзьями, вороны, cейчас опять поставила тринадцатиминутный трек с репом про любовь. Хочется курить, в электричку заходят люди, от которых пахнет табаком, на улице холодно, руки трескаются, серый ковер неба почти не пропускает солнечного света. И я бы не сказала, что я хочу вылезти из этого состояния. Я не хочу любить, хотя внутри меня что-то этому противится. Не хочу улыбаться, скрывая себя, не хочу быть сильной круглые сутки, не хочу думать о ком-то еще, кроме себя. Нахуя нужны все эти отношения, пытаться как-то притереться с чужыми человеком? Я не хочу. И убегаю я вполне осознанно, и я не «не могу» ничего с этим сделать, я просто «не хочу». Прилагать усилия снова, ломать себя, ломаться. Стоит мне подумать о том, чтобы снова переживать подобное, как все тело напрягается, и напряжение концентрируется в одной точке в центре живота, будто я пытаюсь собрать туда всю себя. Я выбираю то, что проще – ухожу в воспоминания. Избегаю любви, потому что когда я люблю, то именно жертвенное поведение, сосредоточение усилий и так далее является для меня естественным и простым. Переживать подобное снова я не хочу, а если полюблю, то уже не смогу ничего исправить, не смогу остановить себя. Отрезвляю себя на том этапе, на котором это еще возможно. Влюбляются ведь всегда в тех, кого не особо хорошо знают, а значит велик шанс повторить то, что уже пройдено. Нет, нет, нет. Я не согласна, и не соглашусь больше. Никогда. Никогда.

Чувствую себя ужасно одинокой в этом мире. Даже христианство, которое, казалось бы, зиждится на любви к человеку, на практике провоцирует к этому же человеку ненависть и злобу. И все аргументированно: грех, Библия, неизменяемость Библии. Все, блять, аргументированно. А я сижу и уже полчаса плачу, как ребенок, захлебываясь. Благо, одна. Снова хочется свернутся эмбрионом и сбежать от всего этого мира. Сбежать. Или хотя бы просто успокоиться, позвонить кому-то, написать. Позвонить? Но кому? Атеистам, которые не поймут, или верующим христианам из универа, которые точно так же не поймут? Есть только один человек, который меня поймет - это мама, но к ней нет смысла обращаться. Она не скажет ничего нового. Мне нужно готовиться, а я не могу, я не в состоянии. Я слишком болезненно воспринимаю несовершенство и грязь мира, слишком близко к сердцу принимаю любое зло. Я думала, что смогу стать христианкой, но я никогда ей не стану. Боже, ну зачем? Что мне с этим делать? Пожалуйста, кто-нибудь, отзовись. Мне слишком тяжело здесь.

Слушаю Lumen и первый раз за, сколько, может, полторы или даже две недели, в утренней электричке в универ не делаю домашку. По испанскому задают не просто много, а катастрофически много, с латинским, кажется, еще хуже. Я недооценила все это дело. Вчера решила, что я не могу больше допустить такой же ситуации: недостаточной готовности к занятию. Расшибиться в лепешку, но сделать все, на что способна. После пар и еды, а так же уяснения кое-каких организаторских вопросов, в районе одиннадцати села за испанский. Забавно. Да нет, ничерта не забавно. Я сделала все письменные задания, частично на прошлые занятия то, что не успевала. В половину шестого я закончила. Не совсем, желательно было еще кое-что подучить, но с письменным – все. Решила все-таки лечь на часик поспать. Подремать, скорее. Расслабленное тело, закрытые глаза. Хотя бы капля отдыха, и все уже не так расплывается передо мной, как это было ночью. Вспоминаю все те фразы, которые летом меня вдохновляли и местами забавляли: «Зато я стану филологом», «либо жизнь, либо учеба». Нет, тут скорее либо сон, либо жизнь. И выбрать лучше все-таки сон. Никогда раньше не понимала, но сейчас оценила в полной степени, насколько это огромная роскошь – ложиться спать в девять, десять вечера. Я физически этого сделать не могу. Моя голова от начала и до конца забита вот именно подобными мыслями: как меня отчитывали дважды подряд на латинском, как отчитывала по телефону Ольга, что я не справляюсь, что этого мало; организаторскими вопросами, журнал, спорт, послушания, кто-то болеет, у кого-то сессия, у нас репетиции. Я кручусь, бегаю. На ночь – выкл, утром снова вкл и снова мысли только о том, что надо. Надо, надо, надо. Потому что я не хочу вылететь, даже если здесь есть вещи, которые мне не просто не нравятся, а вызывают негодование и приводят в бешенство. Думаю о том, как мне распределять время, как мне научиться его распределять. Если на выходных делать все задания на неделю, то в принципе можно растянуть испанский и латынь на несколько вечеров, и тогда я даже вполне могу успевать спать. И все равно я не понимаю, куда вписать античку.

Если отойти от обязательного. Вот я уже давно не писала. Я перестала писать повседневки не потому что я забываю, ленюсь, как раньше. Ничего подобного. Я просто не успеваю. И сегодняшняя ночь тому лучшее доказательство. Сегодня, вот сейчас, в электричке, я отдыхаю, даю разминку мозгу в абстрактные темы, которые только зачинаются на парах или в разговорах, но нет времени даже обдумать. Ведь я думаю «втекст». Нет, не только, но другие форматы мне уж точно некуда вписать. Одна из главных тем сейчас это появившийся на прошлой неделе предмет под названием «введение в православное вероучение», он же догматика. Для меня действительно введение в христианство изнутри. Странно себя чувствую, боясь сказать хоть слово. Размышлений очень много, но я не могу высказать их вслух, потому что они, вероятно, сочтутся еретическими. А я обдумываю максималистские фразы, пытаюсь понять, могу ли я вообще войти в христианскую церковь? И радуюсь, на самом деле, что в начале года я нажала на тормоза и не, ммм, как это сказать то, не стала воцерковленной. Потому что, к примеру, я никогда не смогу сказать, что гомосексуализм – это грех. Для меня это звучит дико. И пока что я в большей степени верующая разумом, а не душой. Я отношусь критически к тому, что слышу, и все четче понимаю, что я, все-таки, вне церкви. Хотя это не отменяет того факта, что с верующими мне комфортней и интересней. С атеистами невозможно в разговоре зайти дальше темы «есть или не есть», т.е. спора о том, что не может быть предметом споров. А мне интересны более тонкие материи. Мне интересно понять лучше, что он такое, что он для меня. Разобраться, что я чувствую, когда молюсь со всеми в универе, когда ношу крестик, когда крещусь, проходя мимо церкви рядом с домом каждое утро. Что это для меня? Уважение? Любовь? Показуха? Автоматизм? Очень многое становится яснее на богословских дисциплинах, но мне нужен хотя бы один собеседник, который бы верил, был бы воцерковлен, но при этом мыслил критически. Хоть один человек, пришедший к Богу самостоятельно, и не просто к совсем абстрактному Богу, а именно к Христианскому Богу. Единственный человек, который приходит мне на ум – это Негреев. И, пожалуй, я действительно попробую пообщаться с ним. Надо хотя бы попытаться. Потому что мои конспекты – это в основном мои размышления, мои вопросы, которые я не имею возможности задать ни преподавателю, ни другим студентам, поэтому задаю их сама себе. И правда, почему я раньше не додумалась поговорить с Негреевым? Уф, у меня просто не было времени на то, чтобы хоть немного об этом подумать.

Rocky Leon – Quit Your Whining

Вот так, всего лишь одна песня, и у меня уже прекрасное настроение. Я, конечно, была в подходящем расположении духа для этого, но все же, определенно, эта песня – одна из самых позитивных из всего, что я слышала в своей жизни. Сразу вспомнила поездку к Лене и как я ее напевала, а потом поставила, как Дмитрий, отец Лени, говорил, что как у меня могут быть проблемы с английским, когда я вот только что бегло спела песню на английском)

Судя по всему у меня сейчас слишком хорошее настроение для того чтобы писать, я полностью ухожу в музыку, и она очень меня радует. Сейчас вот сплин – мы сидели и курили. Та самая, с которой началось мое личное общение со сплинами, та самая, которую мне когда-то невероятно давно поставила Лена, когда мы с ней сидели на маяковке около подземного перехода. Кошки Jam – солнце, и эта песня сплинов. С солнцем у меня потом наложились сотни других воспоминаний, но сидели и курили навсегда останется песней, которая снова пригвоздила меня к далекому прошлому с Леной. Еще с той Леной, которую я знала и любила, которая была моей подругой. И все-таки я смогла отпустить и наслаждаться воспоминаниями с радостью, совсем без печали. Я разделила для себя, что Лена без меня – это уже совершенно другой, чужой для меня человек, к которому я не имею никакого отношения. Все-таки хорошо, что произошло то, что произошло в прошлом декабре. Я слишком долго за нее держалась. Пойду-ка я все-таки гулять, не зря же я выбралась на Арбат.

Только что закончила читать мангу «Номер один», еще одно произведение, которое захватывает сразу, с первой же главы, в свой мир, и не отпускает до последней страницы, а потом еще какое-то время нечто вроде «книжного похмелья»: сохраняется настроение внутри, как будто я все еще читаю, и сложно переключиться на свою жизнь, на настоящий момент, какие-либо дела и прочее. С книгами тоже так бывает, из последнего помню, как читала прошлой осенью «Я, мои друзья и героин» и насколько сильно я была погружена в этот мир. Сколько чужих жизней я успеваю прожить каждый день, каждую неделю, каждый месяц или полгода? Манга и аниме за счет изображения захватывают еще сильнее, действия развиваются быстрее, времени на каждую историю, в отличии от книг, уходит меньше, поэтому я каждый раз просто ныряю в новую жизнь с головой и живу ей от пары часов до нескольких суток. «Номер один» давно лежала в закладках, потому что была в топе на адулте, но я откладывала чтение, а на днях, это было уже позавчера, я зашла в книжный и взяла первый том. Потом второй, третий, а вчера я не могла оторваться весь день. Восемнадцать томов истории молодой модели, ее личной жизни, бед, трагедий, темного прошлого ее парня, всего этого мира шоу, разврата и сплошных геев на каждом шагу все-таки остались позади. Забавно, но я все еще продолжаю иногда возвращаться к героям фанфика\книги, прочитанной уже достаточное время назад, чтобы оставить тот мир и забыть его. Однако я вспоминаю Нишовского так, будто он стал моим другом. Это странно – то, насколько глубоко я позволяю выдумке проникать в мое сердце. Уже 70-80% моей жизни это не моя собственная жизнь, а бесчисленные чужие, от которых я давно стала зависимой, и уже не могу жить, каждый день оставаясь только собой.

Я пишу столько этих повседневок, но там только события моей жизни, а не чужих. Вероятно, поэтому я в какой-то момент начала чувствовать, что это – не все, что этого недостаточно, что это не отражает и не может отражать того, что происходит во мне и что является моей жизнью. Как я упорно храню все свои тексты, так же скрупулезно я берегу и все списки прожитых мною жизней. Они разрозненно валяются в разных местах: отдельно висит список с анимешками, на полках покоятся книги, на трех разных сайтах я упорно продолжаю отмечать каждую прочитанную мангу, но собрать списки воедино уже давно не представляется возможным. Кажется, когда-то, когда я только начинала, такой список был в текстовом документе, и там уже в первые пару месяцев было более двух или трех сотен названий. Можно говорить, что я отаку, двинулась на этом, или что читая это вместо книг я трачу свое время впустую, но я так не считаю.

Впрочем, стоп. Далеко не каждую тему нужно разворачивать и разжевывать до мельчайших кусочков, к тому же я сейчас здесь не за этим. Просто «похмелье» дает о себе знать. О вышеупомянутых повседневках, это ведь одно название, а я в них пытаюсь запихнуть все, что меня тревожит, все свои мысли, а не только события. Хотя и этого для меня, похоже, мало. Последние дни у меня что-то странное происходит с настроением. Я то чувствую подъем, как когда писала последний пост, то наоборот погружаюсь в уныние и депрессивное состояние, как вечером на днях. Даже не знаю, на что свалить: на какие-нибудь погодные условия, типа давления, на предучебный мандраж, или все действительно настолько плохо. Я просто шла по улице и думала о своей личной жизни, точнее даже не столько об этом думала, сколько пыталась понять, кто теперь в моем вкусе, он ведь изменился, и мне уже не настолько нравятся дрыщи, думала, что теперь мне делать с моей небольшой влюбленностью, есть она еще, или исчезла, потом я, разглядывая прохожих на улице и людей, которые едут на эскалаторе в противоположную сторону, увидела Диму, точнее какого-то парня, который на мгновение показался им, а через секунду уже другая фигура снова ввела меня в заблуждение. Такого давно не происходило, к тому же я уверена, что больше не люблю его, поэтому я сначала почувствовала недоумение из-за того, что делает мой мозг, а потом окончательно ушла в себя. Поняла вдруг, что у меня уже больше года совершенно пусто на личном фронте, и это уже начинает казаться, ммм, противоестественным, что ли. Потом я переключилась на наблюдение за собой и поняла, что это на меня не похоже. Обычно в метро или просто в пути, даже если я поссорилась с мамой перед выходом, или если у меня депрессия и прочее, то хорошая музыка всегда поднимала и поднимает мне настроение, я улыбаюсь, подпеваю губами, постукиваю в ритм ногами\руками\пальцами, киваю и улыбаюсь прохожим, подтанцовываю, иногда даже смеюсь. Возможно даже, что это – самое главное во мне, что несмотря ни на что, я всегда в приподнятом настроении, и мне не нужно ничего особенного для того, чтобы радоваться жизни. Я попыталась улыбнуться, но улыбка сразу получилась не искренней, так что я даже не стала ее раскрывать; начала подпевать, но стала сбиваться и быстро поняла, что не получаю от этого удовольствия, так что дальше ехала домой спокойно, не привлекая лишнее внимание своими действиями, как я обычно делаю. Я знаю, что это не только один вечер, такое бывало и раньше, просто я не обращала никакого внимания на выпады из реальности, а потом возвращение, естественно, через музыку, снова к хорошему настроению. А тут посмотрела, увидела. Почему это происходит? Разве нельзя вечно оставаться беспечным ребенком, которому все нипочем, стоит только остаться одной? Когда мой маленький мир внутри дал трещину и пропустил внутрь спокойную грусть? Беспечно я могла и плакать вместе с песнями, но стоило переключить на что-то энергичное, с другими словами и ассоциациями, как я снова становилась позитивной. Конечно же, единственное, что приходит мне в голову, это Дима. Из-за него все изменилось, более серьезных и глубоких эмоций ничто во мне не вызывало на протяжении всей моей пока еще не особенно долгой жизни.

И на этом тоже стоит остановиться, потому что с некоторых пор каждый раз, когда я нахожу внутри себя новые проблемы и пытаюсь найти их причины, я прихожу к одному и тому же. Не сказать, что я виню его или какие-либо события, я ведь просто пытаюсь анализировать, но когда самоанализ из раза в раз не приводит ни к чему новому, когда все ниточки ведут меня только к одному взрыву в прошлом, от которого идут последствия, это становится скучным, надоедает, и у меня не хватает терпения доводить логическую цепочку до конца. Пусть даже я и не права, приводя каждый раз именно к тем событиям свои размышления, но ведь я точно знаю, что нигде больше я уже давно проблем видеть не способна, и все, что мне нужно – время. Еще, еще, и еще. Ведь оно уже помогло мне, хотя я не ожидала, что его потребуется так много – целый год пустоты, а может и еще больше.