Я думала, мой нетбук годится только для печатания, и, может быть, музыки. Я ошиблась, теперь он даже это делает с трудом. А занимаюсь испанским я с айфоном. Вчера, когда очень нужно было, а интернет отключился даже у мамы, выяснилось, что айфон работает раз в пять быстрее. Срочно нужно покупать жесткий диск для стационарного и приводить его в порядок, иначе я заниматься нормально не смогу, да и анимешки хочется все-таки у себя смотреть и быть несколько посомостоятельней.
Сейчас я впервые вышла из дома с момента решения о срезании дредов. В пятницу мама согласилась сделать мне массаж, мы разговорились, и сначала я высказала мысль, потом решила, что если вылечу, то срежу, а потом поняла, что нет, совсем хочу волосы. Хочу легкую голову, хочу короткую стрижку и косую челку, хочу свой цвет и экспериментов над собой, хочу из себя чего-то совсем другого. Я уже писала, правда? Дреды перестали быть живыми, их имена больше ничего не значат, они истоньшились от, но это только толчок к размышлениям. Это больше не мое. И внутри я тоже сильно меняюсь. Смотрю в зеркало, и мне странно. Я так люблю их, я привыкла к ним, я уверена, что дреды это не просто «прическа», что угодно, но только не это. Они столько всего со мной пережили, они прошли через вшей и множество покрашиваний, искупались в нескольких морях, ездили со мной в Грузию и Израиль, на обе мои исторические родины, они вместе со мной пережили всю мою боль и весь мой, как сказала мама, пубертат. Зацепинг, Дима, депрессии, книги. Мои дреды пропитаны краской, солью и марихуаной, ритмами, миллионами мыслей и миллиардами нот. А сейчас я с ними прощаюсь, готовлюсь к тому, что скоро они будут жить не на голове, а в пакетике в шкафу, нежно поглаживаю, больше не берусь за крючок. Сейчас у меня есть люди, дорогие и замечательные люди, но никто из них не видел меня без дред нигде, кроме фотографий. Четыре года это серьезно, можно было бы для лишней символичности срезать их ровно в день заплетения, в июне, но навряд ли я сейчас дотерплю. Решение уже есть, осталось только дождаться свободных выходных, трех-четырех дней, позвать Марс, которая уже согласилась, и расплести… пенечки. Поверить не могу, что я думаю об этом всерьез. Когда я заплетала, и последующие годы, я не хотела ни слышать, ни думать о том, «что потом», хотя решение не пришлось искать долго, оно уже давно было готово, и я даже не заметила, когда это случилось. Теперь я смогу быть мужиком в театре и носить парики, если буду еще участвовать в театральной деятельности, если не вылечу. Думаю, раньше окончания сессии времени не найдется. Я представляю себя, какой я буду без них, и вижу кого-то совсем чужого, легкого, уверенного, спокойного, вдохновенного, мотивированного и целеустремленного. Я хочу перемен. Я никогда в жизни не ходила с короткими волосами, а еще много лет мечтала о косой мужской челке и взъерошенных, рваных волосах, у себя, а не у кого-то другого. Надеюсь, что получится, и интересно, как на мне это будет выглядеть. А дальше, конечно же, отращивать, делать кучу масок и ухаживать, чтобы все восстановить. И быть такой как все, хо-хо, ну а зачем выделяться? Мне больше не нужны дреды для того чтобы чувствовать себя крутой, оно и так останется со мной. В чем-то – моя уверенность, в чем-то жизнелюбие, какие-то осадки растафарианства, другое отношение к Африке и к неграм, нежная любовь к регги. Как бы я ни изменилась, внутри и снаружи, я все равно останусь собой. Ребенком или дряхлой старухой. Есть что-то, что никогда не меняется. Мне нужно избавляться от своего консерватизма и привязанности к поверхностным и не сильно важным вещам. Как я раньше бесилась, стоило только кому-то притронуться без моего ведома к Тоше, и то, как я спокойно отдавала его, под присмотром, конечно, но все же чужим людям. Аня в ужасе спрашивала «куда ты дела Полину?». Мне больше не обязательно покупать книжку, и чтобы прочитанное обязательно стояло на полке, я регистрируюсь в библиотеках и активно читаю с телефона. Я спокойно отношусь к тому, что, возможно, скоро мы будем менять обои, и все надписи уйдут. Я с легкостью снимаю старые картины или плакаты со стен и заменяю их рисунками. Я не хочу держаться за вещи. Я больше не так привязана к необходимости именно печатать, именно с нетбука, я спокойно пишу посты со своего самсунга или айфона, если нетбука нет с собой или неудобно его доставать, пишу на ходу или в метро, сразу, и меня не беспокоит измена традициям. Я поняла, что не смогу больше носить кольцо, подаренное Леней, и другие специальные украшения для дред, переложила их из рюкзака в ящик. Я не ношу ничего этого уже полгода. Думаю, я все раздарю на первом же болоте. Даже своего охранника волка, он мне уже помог, а Леня больше не спросит, что с ним стало. Я буду выбирать людей, которым дарить, и не стану жалеть. Я говорила, что все, кто срезают дреды, обязательно потом жалеют. Думаю, об этом я тоже пожалею. Но решения своего не изменю. В наушниках, кстати, играет старое-доброе. Папочка «рок» собранная специально для Саши поместилась не полностью, но определенно радует. Помимо нее на телефоне осталось только регги, энималы и нойз, кое-что совсем-совсем неизменное. Я раньше говорила, что я постоянна в своих симпатиях, что если мне что-то нравится, то оно нравится насовсем. Как я подсела на аниме, яой, мангу, так и сидела из года в год, смотрела, читала. Как заплела дреды, так не собиралась расплетать. Как скачала музыку, если понравилась, значит уже не разонравится, сколько бы ни заслушивала. Последние полгода это меняется. Началось с музыки, небывалое произошло. И сейчас, хотя я и вернулась к старому, многое я буду удалять, и готова к тому, что все это может устареть для меня. Потом я избавилась от необходимости каждый день начинать с манги, приучила себя к тому, что даже если я что-то читаю, то можно остановиться на одном произведении, а не уплывать в это на несколько часов, а то и дней, подряд. А может и раньше начались изменения, с внешнего вида, со стиля, когда я вдруг резко перешла на юбки, потом научилась ходить на каблуках. А сейчас я собираюсь срезать дреды. Не стоит держаться так яростно за внешнее. Не стоит воевать. Война всегда зло, и между людьми с огнестрельным или холодным оружием, и та, в которой вместо всего этого только слова, и даже та, что внутри и почти не заметна. Война всегда зло. Не стоит торопиться и осуждать кого-либо. Ни самых близких, ни знакомых, ни чужих, никого и никогда. Даже если чьи-то действия не соответствуют тому, что я считаю правильным и нужным. Работай над собой, прощай и принимай других. Я глупенькая, мне все необходимо прописывать, да и не по одному, а по десять раз, чтобы понять и начать наконец применять. Ситуации, которые даны мне, чтобы научиться. В первую очередь с Мариной, Аней и Пашей. Я осудила, и, может быть, в своих мыслях я была права, но в своем осуждении я была самой злой и глупой. Сейчас я все очень быстро запоминаю и стараюсь применять. Стараюсь следить за словами, тогда как раньше только беспрестанно твердила себе: «думай, прежде чем говорить, думай!» теперь действительно начинаю думать. Реже, чем стоило бы, и не всегда нахожу нужные слова, но получается сдерживать и останавливать много лишнего. Сотни бессмысленных фраз, вырывающихся автоматически. Задаю себе один и тот же вопрос: для чего ты это говоришь? Если смысла нет, убираю\сдерживаю\передумываю, если смысл не соответствует формулировке, то стараюсь скорректировать, но пока что получается плохо. И думать, и формулировать.
Надо остановить сегодняшний поток сознания и сделать еще немного испанского. Электрички полностью отданы под писанину. На все хватит времени. Постепенно, не сразу, но я выскажу все, что накопилось. И еще, скоро у меня будут волосы.
0