21 February
13:11 - 21:19

Последнюю приблизительно неделю я только и думаю о том, что единственное, чего мне хочется, это сесть писать. И вот, решила послать все свои обещания к чертям, не поехать к любимому Негрееву, пропутить семинар по Томасу Элиоту, остаться дома и писать. И все-таки создать настроение не очень получается. Не узнаю себя. Зато было раза три, когда мне так хотелось писать, что я бы все бросила и села. Только не сделала этого. Что глупо. Связываю себя по рукам и ногам обещаниями людям, совсем не важными. Я никому уже ничего не должна, кроме одного: отдыха. А ощущение, что что-то надо, надо, надо, оно осталось. И спать еще надо. Обязательно, как же иначе. Ложиться пораньше, вставать пораньше. Хочется, только никак не получается. То с мамой сижу, с маской, и засиживаюсь, жду, пока она выйдет из душа, чтобы самой пойти, то пользуюсь, впрочем, не такой уж и редкой возможностью почитать мангу с ее компьютера (а как я ею сейчас зачитываюсь!), то сижу с людьми, и чувствую, что сказать "прости, давай ляжем спать, режим, все дела", выпить таблетки и уснуть было бы непростительно. Если уж я с человеком, то надо уделить ему внимания. Остаточный комплекс после того, сколько времени я не могла проводить время с друзьями? Я мысленно называю свое состояние упорной борьбой с депрессией, которая, как мне кажется, ко мне подступает все ближе и ближе, накрывает ласковым одеялом апатии, убаюкивает картинками из прошлой жизни хикикомори, убеждает, что люди действительно страшны, что мои страхи оправданы, подпитывает их, увеличивает громкость их голосов. Почувствовав усиление напряжения в грудной клетке я первым делом вычисляю, что вызвало эти ощущения и пытаюсь сбежать от них, а не подумать, как мне перестать так себя чувствовать в самых банальных ситуациях. Я не знаю, как избавиться от этих нервов, и убегаю от них, вместо того чтобы думать, как с ними бороться. Никакой я не воин. Мне казалось, что если я все выпишу, опишу, зафиксирую в буковках, то смогу найти в себе силы чтобы двигаться вперед и что-то делать. Чем я занимаюсь? Мда. Я всю неделю, да нет, больше, я убегаю. Я не доехала до поликлиники, хотя все, что мне было нужно там сделать, это продлить справку. Я не дошла ни до одного психотерапевта со своими мыслями. Что-то вроде "как же это так, рассказывать врачам то, что не успела сначала рассказать самой себе?" Сначала сформулировать. Или мне казалось, что это не так уж и важно. Центр, который мне посоветовали на шаболовской. Не дошла. Женщина, с которой договорилась моя мама. Не доехала. Смска с телефоном, возможность договориться по скайпу. Только вот у меня и компьютера-то рабочего нет. Нужно добраться хоть до кого-нибудь, это понятно, и решить до кого, а на решения, вообще какие угодно, я не способна. Я не могу определиться даже с тем, куда идти и идти ли. Это называется полным отсутствием понимания своих желаний. Их осталось всего два четких и ясных: читать и писать. В каком бы я ни была состоянии, а это все равно останется. Я решила (хоть что-то) себя спасать, и в пятницу, собираясь к Харитоше в гости с возможной ночевкой, я положила в сумку Макса Фрая. Следующую книжку в серии, которую стала бы читать еще в январе, если бы не тот разговор с ОЮ, если бы не настал пиздец. Вырвалась из одного, бросилась в другой. Мама говорит, что я пришла в себя, мне так совсем не кажется. Я не кажусь себе живой и настоящей, мне еще слишком многого не хватает для того чтобы быть собой. Она говорит, что общаться со сной одно удовольствие, что я стала спокойной, а Raydo наоборот жаловался, что ему странно не встречать сопротивления, что я слишком спокойная. Я такая, какой нужна маме, только и всего. И переношу это на всех остальных людей. Если ей так нужно, значит это в принципе оптимальная форма бытия, значит, так надо. На секунду усомнилась, но отбросила эту мысль через секунду как ненужную. Я сама нравлюсь себе больше, когда я стараюсь избегать мелких конфликтов, и над этим нужно продолжать работать. А живой, в его понимании, я выглядела, кажется, только тогда, когда речь шла о музыке. Только вот я не играю все это время. Не сажусь ни за ударку, ни за джембе. Если я начну, то увлекусь, но я не пытаюсь. Понедельник уже завтра. Ваня, университетский, прислал мне ссылку на какую-то школу ударных, в которой проходит акция, и они проводят двухчасовые бесплатные уроки. Я записалась на завтра и жду этого с такой надеждой, будто это придаст мне новые силы заниматься, дойти все-таки до базы, снова играть каждый день и расти, а не стоять на месте. Заниматься тем, что я больше всего люблю. С таким же нетерпением я жду тепла, надеюсь на фестивали, болотку и Арбат, жду, когда они все оживут, выйдут из спячки, чтобы зажечься их огнем и тоже снова играть, выкладываясь на полную. Боюсь, как это теперь будет без марихуаны, но очень надеюсь справиться. А еще очень надеюсь, что Лев все-таки свалит с болотной, эта ситуация по-прежнему тревожна. Едем в метро с Аней, и она говорит, что на улице еще снег, а Лев уже на болоте. Лучше не ждать, а начинать сейчас. Ничего не стоит ждать, и все самое важное нужно начинать, а лучше не прерываться, сразу. И безо всяких оправданий, которые так и хочется сразу выписать. Я все так же постоянно настукиваю руками по столам, ручкам стульев, по ляжкам, снимаю ритмы ударки в воздух. Моя жизнь по-прежнему вся пропитана ритмами. Я решу это. Пожалуйста, пусть я справлюсь с самой собой. Леша пишет, что тревожится за меня. Отвечаю, не задумываясь, что не стоит этого делать, потому что я привыкла справляться самостоятельно. Тихонько. Все, что мне нужно, чтобы двигаться вперед, это избавиться от груза текста, и, так как я от него уже изрядно устала, что не хочу никаких подробностей. Почти все старое из повседневности уже успело превратиться в истории, а будничное и ненужное выпасть и сократиться. Спрашиваю у себя разрешения писать минимум, и даю его себе.


Начать я думала с этой беготни на тему академа. Поликлиника, в которой я по каким только врачам не ходила, чтобы добраться до того, кто все-таки сможет мне ответить, набралась разнообразных направлений и рекомендаций и не выполнила ни одну из них. К последнему, о. Игорю, я пару часов просидела в очереди, и удивлялась, какие все спокойные, обсуждала рыбок, представляла, как бы это выглядело в обычной поликлинике. Терпение и смирение - определенно те качества, которые мне необходимы, чтобы со спокойствием принимать любую данность, и повторять молитву последних Оптинских старцев. Все так же ношу ее в паспорте, и все еще ни разу не перечитывала. Я… Все больше отдаляюсь от церкви. Мне кажется слишком резким и необдуманным осеннее решение, кажется, что это все здорово и прекрасно, но непонятно. Я все еще думаю, что причастие это очень важно и обязательно как можно чаще. Но все меньше понимаю, что такое исповедь. Почитать еще литературы, что ли. Мне кажется чужой атмосфера в православном храме, эта торжественность, духовность через мрачность. Зачем так? Как будто мне не хватает мрака вне церкви. С восхищением смотрела в каком-то мамином сериале на службу в баптистском храме и думала, почему же я не обращала на это внимание раньше. Мне снова хочется не торопиться. Стыдно перед Аней, спрашивавшей меня: "ты ведь это серьезно насчет церкви?", а я ко всему серьезна. Я вообще из тех людей, которые живут всерьез, и не умеют воспринимать жизнь как забавную игру.


«Вообще-то, с точки зрения нормального человека, я — совершенно безнравственный тип. Откровенно говоря, я никогда не испытывал какого-то особого отвращения к предателям, поскольку прекрасно понимал: все дело в том, что одни люди живут всерьез, а другие играют в увлекательную игру под названием «жизнь», на ходу изобретая и меняя правила. И первые придумали кучу нелестных слов для определения действий вторых, как правило, неудобных и опасных для окружающих, — только и всего! Я уверен, что и сам вполне мог бы не раз заработать почетное звание предателя (по крайней мере, потенциального) — если бы комиссии добропорядочных граждан, считающих своей священной обязанностью судить всех, кто под руку подвернется, довелось как следует покопаться в моей голове».


Я только взялась за книжку, но уже успела ее дочитать, проглотить, будто это и не буквы вовсе, а что-то совсем иное. А я и читала то всего ничего, в дороге к Харитоше и обратно, немного перед сном и вот сейчас, утром, чтобы установить себе нужное настроение. Кстати, про эту поездку. Раз уж пишется с трудом, разрешаю себе еще и прыгать с мысли на мысль и во времени. Единственное негативное, что было в поездке, это мое ужасное состояние в маршрутке, вызванное невозможностью оторваться от любимой книжки. Знала ведь, что будет плохо, но все равно не могла удержаться. В мытищах, оказывается, есть большой торговый центр, в котором даже есть мои когда-то любимые места закупок разнообразных шмоток. Подсчитала, что в кармане около тысячи, вспомнила щенячий восторг Оли (университетской) по поводу зимних скидок, но Харитоша уверенно повела меня в о'кей за едой, где мы, скинувшись, потратили тот самый косарь на двоих. И ведь не взяли ничего особенного. Вру. Сыр с плесенью, гейша, это уже особенное. И все необходимое для того чтобы вкусно покушать. Моя любимая девочка живет с сестрами, и они питаются каждая на то, что заработала сама. Логично, более чем. И то, что у каждого своя еда, это тоже не странно и не ново. Все-таки мы с Анечкой очень похожи в каких-то мелочах. Вечер провели за фильмами и примерно так: поели, давай поедим еще вот это? Сначала салатики со злаковыми багетами, потом печеная картошка, потом чай с шоколадками, и еще чай, и еще чай, пока не съели почти все, что купили. Просмотрели забавный мультик "похождения императора" и великолепный фильм "невероятное путешествие мистера Спивета". Выбирала Аня, естественно. А я не возражала, хотя мультик смотреть у меня не было никакого желания. Это казалось мне пустой тратой времени, но мне действительно не хочется противоречить. Никому и ни в чем. Идти туда? Давай, пойдем. Куда захочешь. Делать это? И это? Пожалуйста. Только бы не решать ничего. Лучше уж делать то, чего не хочется. А мое недовольство это ерунда. Оно так и так со мной. Безо всяких лишних поводов. Даже сейчас я недовольна тем, что и как пишу. Недовольна, когда читаю Гаргантюа и Пантагрюэль тем, что не могу вчитаться и мне не особенно интересно, недовольна, когда читаю Фрая, потому что перечитываю уже в сотый раз, а надо бы читать совсем другие книги, недовольна тем, что не читаю книг по психологии и духовной литературы, недовольна тем, что не дочитала Божественную Комедию, Декамерона, Дона Кихота, недовольна тем, что прочитала только одну из подаренных Леней книг, и отчасти поэтому с ним не связываюсь, мне стыдно. Недовольна тем, что "сто лет одиночества" лежит перед глазами, но используется в основном в качестве подставки под книги, когда я ем, но все не читается. Недовольна тем, что лишь думаю о том, чтобы прочитать даденную мне книжку Ани, смотрю на нее, но теряюсь и не берусь за нее тоже. Хотя, возможно, уж в нее то я вчиталась. Или, может, все-таки познакомиться с мистером Кингом или По? Я только думаю, но ничего не делаю. Хотя нет, "убить пересмешника" все-таки дочитала. И писать села до вечера, снова пугать обязательных и случайных читателей объемами текста. Хм. Второй фильм, просмотренный у Анечки, оказался шедевром. Первое, чем он меня заинтересовал, это местом действия. Америка, родео. То, что надо. И сюжет. ТХ, родной трейнхоп (проезд на товарном поезде), путешествие через Америку, наука и маленький трогательный гений. Что-то действительно стоящее. Когда только начали, пришла Настя, младшая сестра Ани, и мы с час валялись у нее на кровати и болтали, в основном, впрочем, слушали ее рассказы обо всем. И ни о чем. Досмотрели фильм, решили дальше все-таки переместиться в соседнюю комнату и читать стихи. Больше потому что спины устали от сидения на табуретках, чем по какой-либо другой причине. Пригодился взятий с собой сборник Бродского, но из заложенных раньше почему-то стихов заново впечатлил только последний, прочитанный первом. Анечка читала Кудряшеву, а я все сильнее осознавала, что меня тянет к стихам, очень сильно тянет сейчас, но я не могу понять к каким. Это все не то. Полночи в стихах, читали в основном по очереди, но внутренний голос без конца повторял, что все это не то. Чего я ищу? Почему-то казалось, что Ахматова или Цветаева попадут в точку, но тоже мимо. Или я нашла не те стихи? Мне хочется читать и читать, но, кажется, лучше всего это все-таки делать одной, ну, с диктофоном Марине, потому что никто больше не хочет меня слушать. Я хочу зарыться в них. Я хочу найти что-то, чего не понимаю, чтобы понять, возможно, немного лучше понять через стихи себя в своем настоящем. Читала то, что добавляла в группу. Я скидывала туда найденное только в первый период отношений с Димой. Невыносимо давно. "Они все такие позитивные" - прокомментировала Аня. И правда. Что ж, все и было хорошо. А сейчас нужно что-то совсем другое. Новая мысль о роли стихов. Они лучше, чем что бы то ни было другое в эпистолярном жанре, умеют воспроизводить, сохранять и передавать тонкие, еле уловимые оттенки чувств и состояний, они передают то самое ambito, атмосферу, с мельчайшими деталями. "Мне бы так уметь" - мелькнуло. Забудем, как и многое другое. Просто стихи стали еще немного прекрасней для меня. И я хочу найти {свое} на настоящий момент. Кстати, когда пришла Настя, мы с Аней не смотрели фильм, а стояли на кухне, болтали и разбирали ее украшения. Вся эта бижутерия нравится мне все больше и больше, хотя, кажется, еще совсем недавно я не могла носить никаких украшений, как все детство. А началось все с того, что я обратила внимание знак даров смерти, висящий у Ани на шее. Я ведь только-только пересмотрела последние части Поттера, не могла бы не заметить. Аня показала мне маховик времени и, судя по всему, увидела в моих глазах такой восторг, что решила мне его подарить, хотя не собиралась этого делать никогда. Остаток вечера я залипала и все время крутила его в руках. Не обошлось и без задушевных разговоров о смысле жизни, когда мы уже уложились спать, которые превратились в размышления о том, во что превратились наши жизни. И о пустоте. Бесцельности. И о том, каким классным было прошлое. Я сочувствую Ане. И категорически не хочу укутываться в это состояние и оставаться в нем до скончания веков. Я только и делаю, что ищу способы, как заново найти силы и энергию, как быть не тем, кем я была раньше, но быть кем-то новым, с новым опытом и знаниями, но прежней спонтанностью и блеском в глазах. Для себя. Было бы здорово, если бы найти выход было так же просто, как сформулировать проблему.


Вчера проснулась у Ани еще в одиннадцать, хотя мы и уснули около половины пятого. И следующие пару часов я переписывалась с Адельфосом. Серьезно, так, как очень хотелось все эти полгода, но ни разу себе не позволяла. Получала от этого волнения какое-то изощренное удовольствие. И не пришла ни к чему. Сомневаюсь даже, что в наших отношениях хоть что-то изменится. И буду рада, если все так и останется. Все, что мне было нужно, я узнала и разрешила. И поняла. Правда дружить вот так это то еще занятие. Поживем - увидим, сколько продлится такая передружба. И стану ли я сейчас все-таки делать паузу или вовсе прекращать связь. Я не могу себя понять, не могу разобраться в своих взаимоотношениях с противоположным полом. Предпочитаю говорить себе, что я просто хочу только дружить. Может, жду чуда. Может, так долго отходила от Димы, что в итоге разучилась и расхотела чего-то другого, кроме этого рода одиночества и дружбы. Или у меня и правда слишком завышенные требования. Или это все те же страхи, которые нужно перебарывать, и все-таки попытаться встречаться. С кем? С Лешей, или с Сережей, который теперь пишет каждый день? Да я лучше заткнусь и постараюсь закрыть эту тему. И лучше мне не помогать. Даже не пытаться. И вообще держаться на расстоянии. Почему-то в тот момент, когда я в себе увидела только желание отталкивать других людей, вне зависимости от того, какие они, ко мне все потянулись. Мама говорит, это все потому что я прическу сменила. Брехня. Да и разницы нет, в чем причина. Но есть эта неловкость. Я не люблю и не хочу быть грубой, но оказываюсь таковой. Тоже мне наивная девочка. Как же. Смотрю на все это и вспоминаю, как начинались все мои "отношения" до встречи с Димой. Да и с ним тоже. Да, вот как-то так это было. Знакомство, инициатива и дальше плыть по течению. Сейчас - сопротивляюсь. Ха-ха. Два с половиной года у меня не было ни единой возможности и ситуации. Хотя, думаю, хотелось. Сложно сказать, что бы было, если бы так получилось чуть раньше. Или еще раньше. Не было. А сейчас и не нужно. А от намеков и попыток разговоров меня тошнит. Слушай, ну пойми, пожалуйста, не имею я ничего против лично тебя. И дальше чувствую себя то ли стервой, то ли снова собой из прошлого и просто виноватой. "Ну же, раньше бы сказала "да", так чего теперь отнекиваешься?" - обращается ко мне внутренний голос. Фу, фу, и еще пару раз так же. Марина пишет, что это я повзрослела, и что она рада этому. А я теряюсь. Вроде, все так. Но я никогда не умела с легкостью соглашаться с собой и принимать перемены. К тому же, это всегда вопрос: к лучшему они, или нет? И не временное ли это вообще, что тоже нельзя исключать.


Выехала за полтора часа до назначенной встречи, но все равно опоздала на двадцать минут. Растерянно смотрела по сторонам. Шла по любимому Арбату, и вглядывалась в фонари и архитектурные композиции зданий, в пустые окна и заваленные балконы. Шла медленно и успокаивала свою совесть убеждениями: "зато я приду в хорошем настроении", и продолжала неспешно продвигаться вглубь. Raydo это человек с саммера, на которого я в какой-то момент обнаружила себя подписанной. Комплименты все так же подкупают, а Raydo создал впечатление странного скорее все-таки сказочника, чем странника, даже посмотрела и запомнила, как будет на испанском: viadante. После прогулки мне удалось сохранить спокойное, неторопливое состояние легкой заинтересованности, как мне казалось, идеальное для первой встречи. Мою очередную неудовлетворенность действительностью всю дорогу кормили светлыми обещаниями на следующий раз, и даже интрига с его именем, казалось, доживет до следующей встречи, а может еще одну, или даже останется так навсегда. Это показалось мне таким правильным и естественным: не называть имен, что я бы, пожалуй, и вовсе перестала представляться новым людям. Имена только мешают воспринимать человека. И я это запомню. Из событий: мы долго сидели в макдоналдсе на Арбате и даже немного поиграли в крестики-нолики, прошлись по Воздвиженке и Александровскому саду, на мосту я прочитала любимое стихотворение Фета, а на Болотной сказочник прочитал что-то сам, но я слушала исполнение, а не содержание, изредка цепляясь за отдельные слова. Некоторые люди здорово умеют создавать и поддерживать образы. А девушки любят эти образы впитывать. "Вы все любите интриги". Как только мне была дана свобода решать, куда двигаться и что делать, я тут же побежала обратно домой, в свою скорлупу. И это печально. Вспомнила о том, как мы когда-то играли в шахматы с мамой и почему мне никогда не нравилась игра, почему она мне казалась такой скучной. Всегда. Одно. И. То же. Проиграла, научила играть в нарды и снова проиграла. Наверное, это и хорошо. Не здорово другое. Безразличие.


Я там уже начинала, да, писать о том, как были проведены последние. Сколько? Даже считать не стану. Ездила на шаболовскую за выпиской, узнала свой диагноз: "Шизоидное расстройство личности". Сначала посмеялась, потом испугалась, потом просто огорчилась. Это все просто печально. Выяснила, поговорив со своим врачом прямо в коридоре, что мне нужно обращаться в диспансер по месту жительства. И ставиться на учет. Снова испугалась, засомневалась, осознала, что выхода у меня другого больше нет, и пути назад нет уже давно. С того момента на французском. Забросила не только ударку, но и языки, и это тоже гнетет. Все жду непонятно чего и надеюсь, что что-то изменится. А небо за окном все такое же серое. Может быть, было бы здорово жить где-нибудь, где небо было бы чистым большую часть года, а не серым, как у нас. Может быть, было бы здорово жить там, где лето дольше, а зимы почти нет, может быть, мне там было бы легче не падать каждый раз с такой легкостью в апатию, и легче было бы трудиться, работать. Может быть, я смогла бы жить там, где нет Арбата, болота и лиц, хоть и незнакомых, но родных, по которым невозможно не скучать. Ерунда. Я бы не смогла уехать отсюда навсегда. Мой город - мой источник и света, и печали. Мой источник жизни. Только вот я с ним мало контактирую, все сижу больше добровольно взаперти.


В диспансере снова пришлось рассказывать, кто я, в чем мои проблемы, отвечать на кучу вопросов. Интересно, а какой портрет меня составили здесь? "Обнадежили" так, что я больше думаю о том, как буду забирать документы и устраиваться на какую-нибудь работу (маме нужно, чтобы оформить субсидии, привет), чем о благополучном исходе всего этого. В среду комиссия, и она, к счастью, уже скоро. Это радует. И страшит одновременно, придется ведь снова мотаться куда-то, двигаться, что-то делать. А потом уже думать об универах, обзванивать. Пусть к тому моменту как от меня это понадобится, у меня уже будут на это силы.


Из ненаписанного, но значимого, я уже наверняка упоминала, что Сеня с неделю у меня буквально жил. Мама предположила, что он поссорился со своими, и я склоняюсь к тому чтобы с ней согласиться. Хотя официальная версия в том, что он чинил мой компьютер. Тот самый стационарик, который летом мне притащил Ден. Быстро выяснилось, что компьютер совершенно не в состоянии работать, и нужно покупать новый, но из какого-то одним мужчинам понятного упрямства, Сеня все же оставался у меня и пытался привести "Лени" (так он его назвал) в чувства. Не спорю, в итоге ему это все-таки удалось. Компьютер работает. Но включается по пятнадцать минут и примерно столько же времени затрачивает на выполнение любой команды, кроме тех, которые он уже пробовал. Например, команду "пуск" он уже запомнил. В чем смысл? Его нет, как любит говорить тот же Сеня. Зачем мне такой компьютер? Вокруг полно умников, и каждый знает, что самое правильное. Но делать ничего не умеют. Мы с мамой смеемся, что вокруг меня вдруг оказалось больше мужчин, чем вокруг нее, что мои друзья помогают перетащить стол или построить стеллаж, сделать электричество или починить компьютер. Мама тоже говорит: повзрослела. Мне так не кажется. Я просто живу дальше. Или нет. Кажется. Просто я уверена в том, что пресловутое взросление проявляется в других вещах. Кстати, после одного из постов Дима перестал мне писать. Интересно, продолжает ли читать. Писал, что хотел со мной дружить. Я, в общем-то, не против. Зато мои тараканы громко матерятся. По поводу и без.


За неделю, проведенную с Сеней, я привыкла к тому, что я все время не одна, послушно сидела сзади на диване и читала старые записи. Для этого не нужно было ничего, кроме телефона. Все фильмы мы смотрели с Сениного компьютера, в общем-то, особых неудобств я не испытывала, все-таки знаю его уже больше пяти лет, и один раз он уже жил у меня две с половиной недели. Правда, не он один, хех. К тому же, он доделал мне электричество, а я почти каждый день куда-нибудь уходила. Тогда я еще ездила на испанский. До последнего приезжала по вторникам на философию, даже вот на этой неделе, тоже приехала, правда, позже, и не попала на пару, там никого не было. Зато сдала последние учебники и увиделась с Харитоновой, поняла, что для нее я смогу себя вытащить. Больше всего теплоты во мне сейчас вызывают именно мои подруги. В первую очередь Марина, Аня и Марс. С первыми двумя более или менее регулярно видимся, последнюю страшно грузить своим состоянием. Домой звать страшно, потому что мама раздражается на любых гостей все больше и больше, ехать к ней не хочется, потому что она всегда с Деном, а какие будут последствия встречи с ними обоими сразу я представить не могу и не хочу. Опять боязнь любых стрессов. Хотя и соскучилась очень. Мариночка стала достаточно часто приезжать ко мне, и я все обещаюсь доехать до нее. И все-таки доеду. А Анечка ходит со мной на рисование. В последний раз только ради нее и доползла до праны. Заходит ко мне, чтобы порадовать. Пару раз мы сидели и смотрели Нану серию за серией. У мамы, сидя в креслах и держась за руки. У меня на диване, с Сениного компьютера. Или когда приезжала Маринка, Аня тоже обязательно приходит. И в универ мы до последнего старались приехать вместе. На днях выбрались вместе на Арбат, перед консерваторией. Проходили мимо синабона, и я не удержалась, завела ее внутрь, давно уже хотела, чтобы она попробовала эти прекрасные булочки. Поделиться с одним из самых дорогих людей чем-то очень хорошим. Сделала исключение, съела с ней напополам классическую булочку. Смотрели с ее нетбука в одноголосой мужской озвучке, но даже это не может испортить Нану. Потом еще в макдоналдс зашли, там посмотрели еще одну серию. Я все воспринимала этот сериал как романтику, и только сейчас прочувствовала, насколько это символично: смотреть сериал, свой любимый сериал про женскую дружбу с подругой. Это кажется чем-то нереальным, волшебным. И хочется спрятать этот момент у мамы в комнате, когда на Ане сидел кот, одинаковые кресла были сдвинуты поближе, чтобы рукам было удобно, и на мамином огромном экране была только Нана. Запомнить момент и спрятать его поглубже в сердце, чтобы никуда-никуда, никогда-никогда это не девалось. Моя маленькая сбывшаяся сказка про дружбу. Надеюсь, что это не закончится. А еще, на одном моменте мы синхронно пустили слезу. Мяу.


Еще университетские Харитоша и Оля, которых я радасчастлива видеть, и все равно делаю это редко, и совсем хороший Андрюша, уверенный, что его нет смысла звать в гости. Но я все равно это сделаю, чтобы просто попить чаек и посмотреть хороших фильмов вместе. Как только у меня будет возможность хоть что-то смотреть. Жаль, что к нему нельзя. Очередное недовольное мяу. Моя жизнь это мои люди. А сейчас какая-то каша в этом. Уф.


Третий по счету сбор ученого сообщества, который должен был пройти в полном составе, то есть с Марс, но она плохо себя чувствовала и не приехала, совпал с днем, когда у меня поселился Сеня. Мы уже посмеялись, что каждый раз кто-то еще оказывается дома. Но, думаю, будут еще сборы только втроем, и Марс до нас тоже когда-нибудь доедет, и вне моего дома тоже обязательно будут и встречи, и прогулки. Втроем. Поскорей бы тепло. Насколько легче бы стало дышать. Была радостная и светлая встреча по случаю дня рождения Гномика, я притащила мамин уютный столик из ее комнаты и поставила в центр сделанный Анечкой кальян. Здорово, что Маринка, несмотря на все изначальные протесты, все-таки тоже прикладывается к трубке мира и постепенно к ней привыкает (крайне негативное мое влияние, да-да). Слушали регги, смотрели трогательный комплекс и заказали пиццу. Были специально для Ани организованные встречи у меня дома с тем чтобы посмотреть дальше дюрарару с Пашей, в которых, кажется, было совсем недостаточно обнимашек.


Мариночка осталась у меня на ночь, Сеня увлеченно чинил компьютер, наступала ночь, и я постепенно начинала понимать, что не просижу столько, сколько нужно, что меня клонит в сон. Сон - это какое-то капитальное бедствие. Я все-таки ушла к маме спать, оставив Марину и Сеню вдвоем, но уж совсем никак не ожидала подобного результата. Кстати, про моменты. Мариночка была с гитарой, и они долго пытались сыграть что-то из ДДТ в две гитары, а я все снимала на видео, пока не доломалась камера, и еще одно видео было сделано на селфи-камеру, что крайне странно, потому что я не видела, что снимаю. Зато Сеня очень радовался и все говорил, что я все подряд снимаю. Это не так. Но иногда, когда я не активно участвую в создании моментов, я ловлю их с жадностью. А утром смотрели втроем Тарковского и недосмотрели.


Ступор. Не знаю, как и о чем писать дальше. Вернее знаю, конечно. Про мое маленькое сообщество, на котором зациклилась моя жизнь. И нескольких крыш. Про то, как Мариночка вдруг поехала в сторону Сени, что оказалось для меня большим сюрпризом, рассказывала про моменты, приезжала специально для того чтобы увидеться с ним, как они много переписывались. Удивляюсь при всем при этом, что она его до сих пор не нарисовала. Ни его, ни Пашу. Хм. Марина удивила меня тем, что мой дом для нее постепенно становится вторым после ИЖЛТ центром, где можно встречать разных людей. А я обдумываю, кого бы позвала на свой воображаемый день рождения, и как же страшно даже пытаться что-то такое действительно устраивать. Может, в этом году все-таки попробовать? И устроить мафию, и самой вести, чтобы посмотреть, как и кто из моих друзей скрывает ложь, уха-ха-ха! Мечты-мечты. А я ведь даже список на 15+ человек составила. Забавно. Парней там, как ни крути, получается больше, чем девушек. Хотя все так же удивительно, что мне вообще есть кого звать. Даже если это всего лишь гипотетическая схема.


Что-то я глянула в шаблоны и поняла, что там было гораздо больше, гораааздо. Чем мне казалось. Угу. Время до ночи. В чем-то они мне помогут, но есть подробности, про которые мне просто не хочется писать, потому что. Не важно уже. Как прошел последний отрезок учебы, как я пыталась общаться с девочками, как волновалась, старалась заниматься, выжимая последнее, хотя и выжимать уже было нечего. Как сидела неделю почти не отрываясь за французским и все-таки сдала его. Как говорила по телефону с ОЮ, рыдала. Один из разговоров был в неделю, когда у меня жил Сеня. Сидел за столом, а я сижу на диване, кладу трубку, и рыдаю еще сильнее, чем когда говорила с ней. "Ну и зачем оно тебе надо?" И как объяснить ему, что по-другому никак? Все. Закончилось. Поэтому и не хочется никак возвращаться.


Начала писать про то, как все это было, стерла, не хочу. Не хочу. Не нужно. Лучше расскажу другое. Из-за Марины, я в первый раз за долгое время заговорила о чем-то с Сеней, не постороннем, но о жизни. Это было настолько непривычно. Кажется, что прошли годы с тех пор как мы так разговаривали. Проболтали часа полтора, пока очередное что-то грузилось на компьютере, валялись, дурачились. Сеня пытался увлечь меня в наши старые развлечения, а я только вспоминала с ностальгией и упорно никак не реагировала на прелюдии. Он назвал меня бревном, а я попыталась ему объяснить, почему мне это не нужно. Но все-таки мы валялись в обнимку, совсем как раньше, и я была тепловым вампиром. Взяла то, что мне было нужно. Уехал Сеня только тогда, когда ко мне приехал Адельфос. Тут уж мне нужно было остаться с ним вдвоем. Мы посмотрели у мамы фильм "грязь". Мне понравилось то, как показали состояние сумасшедшего. Что-то особенное в нем есть. Как всегда, долго валялись, целовались, только. Интересно, все-таки, почему, но я не погружалась в него полностью, как обычно в вечера с ним. Кстати, он еще раза два до этого приезжал в последние, ммм, полтора месяца? Завидное постоянство. Может быть, это и не стоит менять. Подожду, пока у меня снова появится настрой и желание его увидеть, если появится вообще. Позову, он, конечно же, с радостью приедет, и посмотрим. Я не хочу слишком много думать, но все равно это делаю -___-. Прочитала, что я писала девочкам о предпоследнем вечере с ним в середине января. Неееееет, такую подпитку я терять не хочу. Он классный, пускай остается. И переписка была не зря. Чтобы мысленно больше не переходить границы. И больше не задавать себе вопрос, с которым я сидела в то утро: "влюбиться в него, что ли?" Нет, не влюбляться. Ни в него, ни в кого-либо еще.


Забавно было, когда, еще до начала учебы, приезжал Паша, чтобы построить мне стеллаж. Шаблоны в помощь, это было 13-го января. Паша приехал, когда я еще спала, мне пришлось резко вскочить, абы как одеться и сразу уйти пить с ним чаек, развлекать его. Я разрезала все доски и мы долго сидели втроем в моей комнате, о чем-то болтали, пока Паша снимал с досок все лишнее. А мы так, за компанию. Потом мы размечали карандашом, а Паша пилил в коридоре. Пришла Аня, оставшееся Паша с мамой привинчивали вдвоем, да и чем я могла бы им помочь? Сеня потом долго ругался на результат их работы. А я что? Меня все устраивает. Книги стоят, не падают, Полине больше ничего не нужно. Опять пишу и стираю. Кажется, это просто не нужно записывать. Мы сидели вчетвером на кухне, баловались, а я, как всегда, работала папараци. Вот так записать можно. Потом смотрели у мамы пятый эпизод звездных войн, потому что Марина упомянула, что их смотрит. Как только Аня ушла, мы остановили фильм, и уже не стали к нему возвращаться. Дальше смотрели дюрарару, и утром продолжали еще у меня. Моменты, которые не принадлежат мне. Тогда я сидела и нервничала, как это так, ведь Паша - Анин крыш, и Марина это знает, раздражалась внутренне, не понимала, как так можно. А потом они поговорили, и гномик, святая душа, оказалась не против, это помогло и мне в результате отпустить ситуацию и научиться кое-чему новому и важному.


Дальше единственный отрывок времени, который необходимо расписать подробно. Начиная с 23-го, по шаблонам, что-то без изменений. Мама тогда еще делала мне массажи, жаль, что перестала. Мы разговорились, и она сказала, что не против вольнослушания. Я не хочу комментировать и развивать эту тему. Постараюсь поменьше эмоций и побольше фактов. 26-го у Ани была пересдача по филологии. Учеба, кстати, только началась. Эх. Пересдачу Аня завалила. Это был вторник. Комиссию назначили на четверг. Так странно, вроде как повседневки всегда писала только про себя. А тут про Аню пишу, потому что переживала за нее как за себя саму.


Мама сейчас ушла тусоваться. Красивая, нарядная. Накрасилась, платье на штаны надела, как любит, включила транс в наушники и убежала на концерт Глупый-Белый. Глаза светятся, улыбка до ушей, прыгает, словно попрыгунчик. Такая прекрасная иллюстрация ко всем моим мыслям о недостатке энергии и о моих попытках найти эту энергию. Вот ответ. Она есть внутри меня, как и в ней, и всегда будет. Это, говорит, у нас семейное. Пусть будет так.


27-го Аня не приехала в универ, потому что готовилась к комиссии по истории на пятницу и к филологии на четверг. Что ей было делать в универе? Вечером ее вдруг прогнали ко мне с тем, чтобы она занималась у меня. Ее маме показалось, что так будет результативнее. Может быть, если бы я с ней действительно занималась, у Ани все-таки получилось бы сдать. Но. Сначала мы сели чаевничать на кухне, обсуждали свежепринятое решение о том чтобы срезать мне дреды, и договорились до того, что срезали их незамедлительно. Я попросила маму вручить Ане ножницы. Мама указывала, где резать, и Аня отрезала. Каждый раз, когда я слышала звук ножниц, у меня было ощущение, будто не волосы срезают, а часть меня. Дреды ведь и были частью меня. Я их любила и люблю. Когда они закончили, было нечто невразумительное. Я не могла понять, что произошло, издавала странные звуки, и просто пыталась как-то справиться со своим шоком. Заплетать их было гораздо проще в эмоциональном отношении. К тому же я смотрела в зеркало и смотрела на пеньки. Это было ужасно. Не могу сказать, что мне захотелось вернуть все сразу назад, и сейчас мне этого не хочется. Если я что-то решаю, то стараюсь быть постоянной. И не жалеть. Но расставаться с ними было больно. За этим последовало то, чего там вообще не должно было быть. Мы пошли в душ с мамой, и нижние три дреда распутались под водой сами, они были самыми короткими. Остальным мы стали помогать, увлеклись, и просидели в ванной несколько часов, расплетая дреды. Расплели руками весь затылок так, что его можно было расчесывать маленькой расчесочкой, все остальное до состояния колтунов. В тот же день должны были уже приехать из Питера Паша (другой, он же Леший), и его девушка Полина. Двое замечательных дредастиков, которые обещались меня расплести. Они уже не первый год занимаются всем с этим связанным. Но, к счастью, безумие началось на день позже. От того оно не было менее безумным. Поэтому-то и нужно все расписать чуть подробней. Все время, что я была в ванной, Анечка сидела и читала материалы к филологии, а когда я вышла, то… Уговорила ее лечь спать. Я знаю, что должна была сделать. Что должна была сидеть с Аней всю ночь и хоть как-то помогать ей заниматься, опрашивать ее. Но я была бесполезна. Утром пришла плохая новость.